Живописец Михаил Кирсанов и его работы в Царском Селе

Л. В. Бардовская,
старший научный сотрудник,
хранитель музейных коллекций «Живопись» и «Акварель»

Е. Н. Швиглева,
научный сотрудник Военно-исторического отдела

28 сентября 2019 года исполнилось 130 лет со дня рождения художника Михаила Герасимовича Кирсанова (1889–1958), деятельность которого была связана с Царским Селом.

Михаил Кирсанов родился в селе Аграфенина Пустынь Солотчинского уезда Рязанской губернии в бедной крестьянской семье. Мальчик рано проявил склонность к рисованию, самостоятельно добывал бумагу и карандаши, которые выменивал у проезжих тряпичников на кости и тряпки. Работая помощником пастухов за «9 рублей в сезон», он все свободное время копировал лубочные картинки и пытался рисовать с натуры животных. Молва об одаренном мальчике дошла до соседних сел. Михаила Кирсанова пригласили на обучение, а затем и на работу в иконописные мастерские Рязанской губернии. Написанные им иконы неплохо раскупались, и один из взрослых мастеров посоветовал Михаилу ехать в художественную школу в Москву, дав 3 рубля на дорогу. Шестнадцатилетний живописец отправился в Москву, где сначала устроился в мастерскую «иконника» В. П. Гурьянова на Рогожской. Проработав там несколько месяцев, Кирсанов решил обратиться к В. М. Васнецову.

Посмотрев рисунки, знаменитый художник дал рекомендации к зачислению в Школу живописи и ваяния. По общему образованию юноша не соответствовал Школе и был определен в начальный класс Строгановского училища. В первый же день обучения Михаил перепутал классы и оказался на занятиях старшеклассников, где за рисунки с античных скульптур он получил высшие оценки. Взглянув на его работы, Васнецов распорядился: «Вот что, в Строгановку больше не ходи, оставайся у меня, здесь и жить будешь. Я подготовлю тебя в Школу живописи, будешь заниматься вместе с моей дочерью Татьяной»[1]. В 1906 году Михаил Кирсанов успешно выдержал экзамен в Московском училище живописи, ваяния и зодчества и учился там до 1912 года у А. М. Васнецова, А. М. Корина и К. А. Коровина; посещал портретный класс В. А. Серова; получил стипендию, выплачиваемую П. М. Третьяковым.

По окончании училища, получив звание художника I степени, Кирсанов поселился в Санкт-Петербурге, где в 1912–1914 годах состоял в Художественно-артистической ассоциации города, возникшей по инициативе учащихся художественных училищ с целью объединения молодых художников.

В 1914 году по рекомендации В. М. Васнецова живописец был приглашен в качестве штатного художника в Министерство двора и был представлен императорской семье. По свидетельству современников, императрица и ее дочери весьма тепло относились к мастеру, который оставался придворным живописцем вплоть до 1917 года. С 1914 года деятельность Михаила Кирсанова была связана с работами по созданию в Царском Селе храма в честь иконы Феодоровской Богоматери для Сводно-пехотного полка по охране царской резиденции, императорского конвоя и железнодорожного полка. Для храма выделили земельный участок на холме на берегу пруда, рядом с казармами трех полков и расположенного вблизи Александровского дворца — резиденции императорской семьи.

Благодаря полученной должности штатного художника Министерства двора М. Г. Кирсанову выпала честь работать с выдающимися художниками своего времени. Оригинальный архитектурный ансамбль в древнерусском стиле был создан усилиями членов Общества возрождения художественной Руси. В разработке идеи и осуществлении проекта приняли участие архитекторы, художники, артисты, историки: А. В. Щусев, А. Н. Померанцев, В. А. Покровский, С. С. Кричинский, П. П. Покрышкин, В. Н. Максимов, А. М. и В. М. Васнецовы, М. В. Нестеров, И. Я. Билибин, Л. О. Пастернак, Н. П. Пашков и др.

Осенью 1913 года строительство храма было завершено — он получил официальное название Феодоровского Государева собора. Храм состоял из двух частей: высокого и светлого Верхнего храма, рассчитанного на большое число молящихся, с двумя приделами во имя Феодоровской иконы Божией Матери и во имя святителя Алексия — митрополита Московского, и Нижнего храма. Нижний (Пещерный) храм, названный во имя преподобного Серафима Саровского, был уединенным местом молитв императорской семьи. Интерьеры храма были созданы по проекту В. Н. Максимова, росписи стен и потолка по эскизам братьев Васнецовых выполнил живописец Л. А. Сырнев.

Ансамбль Феодоровского собора и городка был призван воплотить образ Святой Руси, идею возрождения России на основе возврата к исконным национальным началам. В тот период, в связи с подготовкой празднования 300-летия Дома Романовых, к изданию предполагался парадный альбом «Феодоровский Государев Собор в Царском Селе». Для работы над альбомом был собран большой авторский коллектив, в который вошел в том числе и Михаил Кирсанов. Художник должен был запечатлеть красоту и духовность этого сказочного уголка России. За шесть исполненных для Феодоровского собора картин[2] художнику в 1916 году выплатили 1 200 рублей[3].

Окончание строительства ансамбля совпало с началом Первой мировой войны, на смену которой пришли революционные катаклизмы. Может быть, поэтому они вызывают некое щемящее чувство: в картинах имеются характерные приметы военного времени. В соборе молились раненые солдаты, офицеры, работали сестры милосердия.

Произведения Михаила Кирсанова легко узнаются благодаря индивидуальной манере письма и своеобразному колориту.

«Царицыно место при свете восковых свечей», «Вид от алтаря на входную дверь», «Погребение Христа в нижнем Пещерном храме Феодоровского собора», «Богослужение в Феодоровском соборе в присутствии Николая II» — работы живописца, хранящиеся в настоящее время в собрании ГМЗ «Царское Село».

Очень тонко и романтично исполнен им интерьер Пещерного храма: «Вид от алтаря на входную дверь» (1915). На полотне изображена внутренняя анфилада помещений, в которых нет окон, стоят скамьи, на стенах светильники и иконы — все в мягком, золотистом сиянии. Воздух, прогретый теплом свечей, слегка дрожит. Живописец сознательно создает некую нечеткость контуров всего изображенного. Этот прием художника дает ощущение нереальности увиденного. Подобное же чувство вызывает другая его картина — «Царицыно место при свете восковых свечей». Здесь использован аналогичный прием, создающий атмосферу некой недосказанности, ощущение нарушенного присутствия — словно императрица, прервав свою молитву, вышла на мгновение…

На картине «Погребение Христа в нижнем Пещерном храме Феодоровского собора»запечатлен торжественный момент церковной службы — несение плащаницы, в которой участвует император Николай II, изображенный в темно-синей черкеске императорского конвоя. Все происходит при стечении большого числа военных, но их фигуры на полотне почти бестелесны, едва видны — они словно тени, проплывающие сквозь золотистый свет от мерцающих свечей. Участники церемонии продвигаются вглубь храма, держа плащаницу поднятой в вытянутых руках, по сторонам стоят чины Сводно-пехотного полка с зажженными восковыми свечами в руках.

Полотно «Богослужение в Федоровском соборе в присутствии Николая II» запечатлело еще один момент проведения службы в верхнем храме. Кирсанов изображает Николая II сидящим в резном дубовом кресле на царском месте, которое находилось на клиросе против южных дверей алтаря.

В описи 1918 года[4] упоминаются еще две картины М. Г. Кирсанова связанные с Феодоровским собором: «Николай II с наследником и четырьмя великими княжнами подходит во главе Крестного хода к паперти Федоровского собора» и «Здание солдатского лазарета в Федоровском городке зимою», на которой Николай II разговаривает с ктитором Феодоровского собора полковником Д. Н. Ломаном у Царского входа в собор. Судьба и местонахождение этих работ на сегодняшний день неизвестно. Сохранились воспоминания сына Д. Н Ломана, Юрия, который пишет в своих записках к картине «Здание солдатского лазарета в Федоровском городке зимою»: «16 и 17 февраля я зашел в кабинет отца, хозяйственную рабочую хоромину… над диваном висела картина кисти Кирсанова «Федоровский собор». В это утро за столом сидел отец, а в вольтеровском кресле художник Кирсанов. Вместе с отцом он готовился к показу Трапезной членам Общества возрождения художественной Руси. Заседание этого Общества должно было состояться в Городке 19 февраля…»[5]. Также известно, что с этого произведения в 1917 году была выпущена почтовая открытка.

Серия картин Феодоровского собора, созданная живописцем М. Г. Кирсановым, представляет для Царского Села ценный иконографический материал. Картины выполнены рукой мастера в живописной, импрессионистической манере. Общий вид древнерусских белокаменных палат создает иллюзию их подлинности, вызывают в памяти сказочные образы — перед нами словно некое былинное царство царя Берендея, воплощенное наяву. Как будто на этой своеобразной театральной площадке разыгрывались сцены древней жизни, перенесенной в XX век. М. Г. Кирсанов искал новую художественную форму, тематически ориентируясь картины жизни и уклада старой патриархальной Руси. Художник справился со своей задачей, создав полотна, передающие одухотворенность этого удивительного места. Картины воспоминаний его детства, картины-миражи, выполненные мелкими штрихами пастели в золотисто-желтой гамме, как бы проплывают, подрагивая, в мареве теплого воздуха, разогретого зажженными восковыми свечами. Рожденные художественной фантазией живописца, эти картины завораживают и нас, сегодняшних зрителей, своей фантастической загадочностью, ощущением присутствия и быстрой точной манерой письма.

С началом Первой мировой войны в Государевой Ратной палате, по предложению князя М. С. Путятина, одобренному Николаем II, было решено устроить галерею портретов Георгиевских кавалеров: «Здесь должны экспонироваться батальные картины и будет создана портретная галерея нижних чинов-кавалеров полного Георгиевского банта», — вспоминал Ю. Д. Ломан[6].

В 1915 году для этой работы были приглашены художники М. Г. Кирсанов, С. Е. Девяткин, В. А. Поярков, И. Б. Стеблов. Портреты писались по фотографиям геройски отличившихся в боях солдат и офицеров. Был исполнен 151 погрудный портрет. Из них до наших дней сохранились 58 портретов, в том числе 14 — кисти М. Г. Кирсанова.

Помимо исполнения портретов, по заказу Совета Государевой Ратной палаты, художник выполнял фиксацию военных трофеев, поступавших в Царское Село.

Благодаря открытости своей души, таланту и желанию рисовать Михаил Кирсанов снискал уважение и любовь среди своих «однокашников» в Московском училище живописи, ваяния и зодчества. Особая дружба сложилась у художника с Иваном Нефедовым, который был родом из российской глубинки — Иваново-Вознесенска. Учились друзья вместе с А. Герасимовым, И. Машковым, Н. Крымовым и Н. Куприным, Л. Туржанским и Р. Фальком. Свою яркую индивидуальность все они проявили еще со времен ученичества. Постигая секреты профессионального мастерства в их среде, Кирсанов и Нефедов не попали под влияние ни одного из своих однокурсников, проявив свое собственное творческое лицо. Каждый имел свой неповторимый путь в искусстве.

В 1908 году Михаил Кирсанов написал портрет друга И. Н. Нефедова, придав образу товарища одухотворенность и романтизм юношеских стремлений. Этот портрет бережно хранится в семье Н. Е. Нефедовой, внучки художника.

По окончании Училища оба художника отправились в Санкт-Петербург и вместе выставляли свои работы в Художественно-артистической ассоциации города. Затем М. Кирсанов начал свою работу в качестве придворного живописца, а И. Нефедов продолжил учебу в мастерской профессора Д. Н. Кардовского при Императорской Академии художеств, где пробовал свои силы в графике для петербургских газет и журналов. В 1916 году Нефедов возвращается в родной город, откуда его призывают в действующую армию. В это время М. Кирсанов пишет портреты Георгиевских кавалеров Первой мировой войны. Получая информацию с фронта, создавая портреты героев, художник думал о друге, переживал за его судьбу.

В 1917 году оба живописца вернулись каждый к себе на родину, но общения не прервали. Кирсанов преподавал в Рязани в художественных мастерских, где познакомился с Филиппом Малявиным. Памятью об их совместной работе стал портрет знаменитого мастера, сохранившийся до настоящего времени в семье О. В. Кирсановой, внучки художника.

В начале 1930-х годов М. Кирсанов переехал в деревню Раево под Звенигородом, где у него часто гостили друзья-художники (в частности И. Нефедов), рисовали и обсуждали творческие проблемы.

Спустя годы Нефедов написал биографию своего друга Михаила Кирсанова, глубоко и точно охарактеризовав его работы:

«Кирсанов почти никогда не занимался композицией. Его пейзажи — это этюды с натуры. Он умел найти и передать всю прелесть места.

Чуткий и тонкий живописец, он очень верно умел схватить тон картины и передать ее настроение.

Тон и цвет он передавал так, что в его вещах не чувствовалась краска — это была подлинная природа»[7].

В 1950–1960-е гг. Михаил Кирсанов много копировал в Москве шедевры европейской живописи из собрания Дрезденской галереи, вскоре подлинники были возвращены в Германию.

Работы живописца хранятся в таких музеях России, как (Санкт-Петербург), Государственный исторический музей (Москва), Военно-исторический музей артиллерии, инженерных войск и войск связи (Санкт-Петербург), Рязанский областной художественный музей им. И. П. Пожалостина (Рязань).

Образы патриархальной Руси, возрожденные в Федоровском (Русском) городке, были близки крестьянской натуре художника. Его душе было созвучно желание Николая II вернуть образы прошлого, в которых он видел ту силу, которой так не хватало ему в реальной окружающей его жизни. Заслуга художника сегодня видится также и в том, что он внес свою лепту в поиски духовных идеалов своего времени, передавая обаяние ушедшей старой Руси и передавая в своей живописи очарование прошлого.