И. И. Зайцева,
старший научный сотрудник,
хранитель коллекции «Редкая книга»

О книжных потерях царскосельских дворцовых библиотек
в период Второй мировой войны.

Не всегда отношения между Россией и Германией складывались благоприятно, остались в анналах и черные страницы, и их не вырвать из контекста истории. Речь пойдет о периоде Второй мировой войны, точнее — о потерях, понесенных императорской царскосельской библиотекой во время немецкой оккупации. Эта тема не раз становилась объектом внимания российских и зарубежных исследователей [1], но высказывались в основном только предположения, приводились непроверенные, ошибочные, а иногда и заведомо неверные сведения. Попробуем восстановить истину, основываясь исключительно на документах.

Прежде чем оценивать военные утраты и послевоенные обретения царскосельских дворцовых библиотек, следует уточнить, сколько же книг было в императорских дворцах накануне Великой Отечественной войны.

Во всех печатных источниках, где упоминается библиотека Александровского дворца, начиная с фундаментального труда В. В. Щеглова [2], приводится только количество книг в помещении Библиотеки, занимающей четыре зала в Парадной анфиладе дворца. По итогам инвентаризации 1938–1940 гг., в фонде этой Библиотеки насчитывалось 18 039 книг. Эта цифра прозвучала в 1996 г. на совещании в РНБ, посвященном книжной реституции, но мы не имеем возможности ее проверить, т. к. недоступны библиотечные инвентари Александровского дворца [3]. Однако мы можем утверждать, что в библиотечном фонде было не менее 18 031 тома, т. к. сохранилась книга с инвентарным номером А-18031 из библиотечного фонда, с печатью Царскосельской дворцовой библиотеки и экслибрисом Николая II. 

Книги, находящиеся в жилых комнатах дворцов, все исследователи считают предметами быта или экспозиции и не учитывают в библиотечной статистике. Между тем, в 35-ти позальных инвентарях АД в 1940 г. числилось не менее 5 838 книг, но они были включены в сквозную нумерацию экспозиционных предметов. Почему В. В. Щеглов в своем очерке выпустил из виду эти книги, вполне понятно: они считались личными вещами царствующего императора и его семьи, были в постоянном пользовании и попросту не доходили до вверенных Щеглову «Собственных его императорского величества библиотек». Сам Николай II в разговоре с начальником канцелярии Министерства императорского двора А. А. Мосоловым признавался, что годами не отдает Щеглову некоторые книги [4]. На книгах из личных комнат последней императорской семьи даже нет штампа Царскосельской дворцовой библиотеки, который ставился на все книги, попадающие в библиотечный фонд Александровского дворца. 

По данным В. В. Щеглова, на 1914 год [5] в Царскосельской дворцовой библиотеке числилось 16 735 томов (9 159 наименований), плюс хранящаяся здесь же, но вынесенная отдельной строкой библиотека Александра III — 900 томов [6], итого 18 335 томов [7]. К сожалению, мы не располагаем данными о составе библиотеки на 1917 год. Описи, составленные в 1921–1922 гг., утрачены. Но, учитывая вышеизложенные обстоятельства, можно предположить, что за три года (с 1914 по 1917) количество книг в библиотеке выросло незначительно. Это подтверждается и отчетами Щеглова: в «Списке изданий, приобретенных в 1913 году для Собственных Его Императорского Величества Библиотек» [8] содержится всего 65 наименований, в аналогичном «Списке» за 1915 г. — 143 наименования. За 1916 и 1917 гг. Щеглов отчетов не подавал, а только оформлял документы на поднесенные издания — таковых ежегодно поступало около сотни [9]. Кроме того, каждый год происходили отсылки сотен дублетов и прочих изданий в Императорскую Публичную библиотеку и другие учреждения. 

Поэтому не удивительно, что количество книг в помещении Библиотеки Александровского дворца, приведенное заведующим Детскосельскими дворцами-музеями Яковлевым в 1928 г. [10] — около 18 000 томов, почти совпадает с количеством, указанным Щегловым в 1914 г., ведь до 1917 г. возрастало только число книг в жилых комнатах. Скорее вызывает недоумение тот факт, что и в 1940 г. в «Большой библиотеке» по-прежнему оставалось 18 тысяч книг, несмотря на то, что в 1928–1933 гг. в музее производилось «массовое выделение предметов в Госфонд, в Антиквариат, в Международную книгу и т. д.» для продажи за границу [11]. Наш музей располагает каталогом аукциона 1932 г. в Люцерне [12], на котором продано не менее 166 наименований (350 томов) книг из царскосельских императорских дворцов. И подобных каталогов много. Принимая во внимание цифры годового отчет Дирекции пушкинских дворцов-музеев за 1937 г. [13], которые фиксируют, в библиотеке АДМ в том году числилось 16 тысяч томов, можно утверждать, что из этого фонда было «выделено» не менее 2 тысяч книг. Откуда же к моменту инвентаризации, к 1938 г., появились эти недостающие две тысячи? 

Конечно, из личных комнат императорской семьи. В этом можно убедиться, сравнивая разные виды маркировки книг при инвентаризации 1921–1922 и 1938–1940 гг. Первая инвентаризация оставила на форзацах большинства библиотечных книг ярлычки сероватой бумаги, приклеенные в левом нижнем углу, с надписью черными чернилами. В 1-й строке номер книги (в многотомных изданиях номер сопровождается литерой), во 2-й строке текст: «Б-ка АДМ» или «Б. б-ка АДМ» (Б значит Большая), в 3-й строке (иногда она отсутствует) после букв «шк.» указан № шкафа. Для маркировки книг из жилых комнат в верхнем углу форзацев наклеивались белые ярлычки с зубчатыми краями, с синей орнаментальной рамкой по периметру, внутри рамки надпись: в 1-й строке — А. Д-М, во 2-й — номер книги, сквозной для всей экспозиции. Рядом с орнаментальным ярлыком в большинстве случаев приклеен еще один — серой бумаги, на котором указывалось местонахождение книги и ее, так сказать, местный номер (номер в данном зале), например: «Алекс.Дв. / Раб.Каб.Ник.II / № 566». 

Во время инвентаризации 1938–1940 гг. инвентарные номера, предваряемые отпечатанной буквой «А №», проставлялись в библиотечных книгах в восьмиугольной печатной рамке черными чернилами. В книгах же, находившихся в личных комнатах, номера вписывались в такую же печатную рамку после буквы «А №», но красными чернилами. 

Сопоставляя типы маркировок на одном предмете, нетрудно заметить, что на некоторых книгах, находившихся в 1920 г. в жилых комнатах, имеется маркировка 1938 г., принятая для Большой библиотеки АДМ. То есть, пустевшие в ходе распродаж полки библиотечных шкафов заполняли книгами, взятыми из жилых комнат. Таким образом, в Библиотеке оказалось много книг из Детской половины, другие детские книги и учебники в 1932 г. были перемещены из Александровского в Екатерининский дворец и вошли в состав так называемой «библиотеки эксплоатационного значения». В какой-то мере пополнился царскосельский фонд и за счет книг, полученных после революции из Аничкова дворца, о чем свидетельствуют встречающиеся в наших коллекциях книги с ярлыком «Музей города. Исторические помещения Аничкова дворца»

В библиотеке, располагавшейся в Церковном флигеле Екатерининского дворца, за Церковной лестницей, по итогам инвентаризации 1938–1940 гг. находилось 6 000 книг музейного значения и 8 685 книг «эксплоатационного значения», большей частью происходивших из коллекций царскосельских великокняжеских дворцов и богатых особняков [14]. Кроме того, в позальных инвентарях 1938–1940 гг. числилось еще 570 книг, располагавшихся в экспозиции Екатерининского дворца-музея. Виды маркировки книг Екатерининского дворца совершенно аналогичны описанным выше, только вместо знаков А и АДМ ставились знаки Е и ЕДМ.

Итого в фондах и выставочных залах двух дворцов перед войной находилось: в АД 18 039 + 5 838 = 23 877 томов, в ЕД 8 685 + 6 000 + 570 = 15 255 томов, всего 39 132 [15].

Книжные коллекции дворцов не удалось эвакуировать, и они почти полностью были вывезены в Германию. А. М. Кучумов так описывает ситуацию после вывоза из Александровского дворца эвакуируемых вещей: «В залах дворцовых библиотек [16] в шкафах красного дерева …около 18 000 книг… Пока упаковано самое редкое и уникальное — сочинение Олеария «Путешествие в Московию и Персию», Евангелие XVI века, коллекция гравюр, принадлежавшая Потемкину» [17]. На самом деле сочинение Олеария не было эвакуировано, оно было вывезено в Германию и благополучно вернулось в 1946 г., об эвакуации Евангелия тоже нет сведений. Пока документально подтверждается эвакуация лишь 17 книг из личных комнат. 

Наиболее ценные книги из дворцов были вывезены уже в октябре 1941 г. группами Кюнсберга и отправлены через станцию Сиверскую в Таллинн, а позже в Берлин. Когда в декабре в Царское Село прибыли конкуренты Кюнсберга — группа Оперативного штаба Розенберга «Ингерманланд» (подразделение группы «Остланд»), также специализирующаяся на вывозе культурных ценностей, руководитель группы Г. Вундер нашел во дворцах только «развлекательное чтиво… на разных языках» [18], но и этим «чтивом» он не погнушался. В октябре 1942 г., отчитываясь перед берлинским начальством, он писал: «Основная часть царской библиотеки [Екатерининского дворца], состоящей преимущественно из весьма ценных книг XVIII века, изъята группой Кюнсберга… Последняя оставшаяся часть библиотеки размещена в так называемом Пушкинском музее… однако ее тоже следует в ближайшее время вывезти отсюда» [19]. К этому времени из Александровского дворца уже была вывезена «богатая библиотека в шесть-семь тысяч книг на французском языке и свыше пяти тысяч книг и рукописей на русском языке» [20]. Позже, зимой 1942 г., Кюнсберг, действовавший слишком самостоятельно, был отстранен от командования; произведения искусства, похищенные им, были переданы в другие организации. «Основным адресатом стало Министерство оккупированных восточных территорий под началом Альфреда Розенберга. Именно он стал получателем особо ценных книг из дворцовых библиотек русских царей. Сюда вошли 10 000 томов XVIII–XX вв. из Царского Села» [21].

Работа по разборке культурных ценностей для отправки в Германию проводилась в большой спешке, так что вагонами отправлялись даже и не нужные там книги [22]. Конечно, абсолютно все вывезено не было. Маловероятным, например, представляется вывоз части библиотеки «эксплоатационного значения» из ЕД, представляющей около 2 тысяч изданий советского периода. Известно однако, что в результате разбора захваченных библиотек избыток «большевистской» литературы уничтожался на месте [23]. Так или иначе, но музейные книги все же были утрачены.

Маршруты передвижения царскосельских книг по территории Германии, а затем Австрии и некоторые подробности их пребывания на немецкой и австрийской земле рассматривались в нескольких публикациях [24], поэтому мы не будем останавливаться на этом вопросе.

В конце 1946 г., 12 и 16 декабря, на станцию Детское Село прибыли пять вагонов с книгами музейного значения, вышедшие из Вены 23 июля и направленные в адрес Центрального хранилища Государственным Книжным фондом Комитета культуры. В акте [25], составленном при вскрытии опломбированных железной дорогой вагонов, зафиксировано следующее: 1) ящиков, находящихся в исправном состоянии, оказалось 452; 2) полуразбитых, с рассыпавшимися книгами — 53; 3) остальные книги погружены в вагоны навалом, вперемежку с обломками тары, среди которых находятся коллекции зоологических и геологических кабинетов. Весь перечисленный груз был транспортирован в специально отведенное под книгохранилище помещение — бывшую церковь Знамения. Там целые ящики с книгами были уложены штабелями, без учета шрифтов, так как таковые имелись не на всех ящиках; ящики, пригодные к восстановлению, были отремонтированы и использованы для упаковки книг, прибывших россыпью; все остальные книги помещены тоже без сортировки в тару Центрального хранилища. Таким образом, в итоге получилось 587 ящиков [26], а не 582, как указывалось в сопроводительных документах. Для вскрытия ящиков, систематизации и учета книг была назначена постоянная комиссия, лицам, не входящим в комиссию, допуск в хранилище категорически запрещался. Сразу же была введена система ежедневного учета передвижения и вскрытия упаковочных мест и еженедельных письменных рапортов о движении музейных ценностей [27]. 

В течение 1947 г. 327 ящиков с книгами из Киева, Риги, Воронежа, Новгорода, Смоленска отправлены по месту происхождения книг, а из ящиков с маркировкой пригородных дворцов-музеев разобрано свыше 32 000 книг [28]. Среди них было выявлено 7 539 [29] книг из библиотеки Александровского дворца и 418 книг Екатерининского дворца, итого 7957. Позже, в 1949 г. в инвентарных книгах 1938-1940 гг. были проставлены штампы сличения на возвращенные книги.

В 1948 г. Главным Архивным Управлением МВД СССР были получены от советской военной администрации в Германии 789 книг со штампами царскосельской библиотеки [30]. По решению Комитета по делам культурно-просветительных учреждений все эти книги были переданы в Гос. Библиотеку СССР им. Ленина. 

Таким образом, нам известно о 8 746 царскосельских книгах, официально возвращенных из Германии. Подавляющая часть из них – книги библиотечного учета. В документах Центрального Хранилища [31] отдельно приводится количество книг, утраченных за период оккупации из «личных комнат царей»: по Екатерининскому дворцу 1 520 [32] предметов, по Александровскому дворцу — 5 568 предметов, всего 7 088. Акта об утрате книг библиотечного учета не удалось обнаружить, местонахождение девяти инвентарных книг библиотечного фонда Александровского дворца до сих пор под вопросом. Можно привести лишь общую цифру дворцовых книжных потерь: 39132 – 8746 = 30 386 книг. 

Поскольку Екатерининский дворец в 1950-х гг. еще стоял в руинах, а Александровский был передан с 1946 г. в распоряжение Академии наук, осиротевшие и бездомные царскосельские книги распределялись по разным учреждениям. В апреле–июне 1955 г. было передано 3 373 книги на иностранных языках из Александровского дворца в библиотеку имени В. В. Маяковского [33]. В июле 1955 г. 85 книг церковного характера из АД на русском и церковно-славянском языках передано в Музей истории религии [34]. В декабре 1955 г. Павловскому дворцу-музею по просьбе его дирекции были переданы из ЦХ на постоянное хранение 272 книги на русском языке и не менее 2 тысяч книг на иностранных языках из Екатерининского и Александровского дворцов, изданные до первой половины XIX в. [35]. Литература по военным вопросам была передана в Военно-исторический архив. Книги с личными пометками императоров было решено передать в Государственную Публичную библиотеку им. М. Е. Салтыкова-Щедрина, и книги даже были исключены из инвентарей [36], но по какой-то счастливой причине эта передача не состоялась. 

После восстановления Екатерининского дворца и музеефикации части Александровского дворца книги, как и другие музейные предметы стали постепенно возвращаться домой, в Царское Село. Самые большие партии книг получены в 2000–2012 гг. из ГМЗ «Павловск»: 4 132 ед. хр. (131 книга Екатерининского дворца, остальные — Александровского) и в 1968, а также в 1995–1999 гг. из библиотеки им. Маяковского: 2 750 ед. хр.

В 1990-е гг. на фоне общего улучшения политического климата в Европе тема реституции стала актуальной, и некоторые немецкие граждане пожелали в индивидуальном порядке вернуть в Царское Село музейные вещи, каким-либо образом оказавшиеся у них. Так, в 1992–1995 гг. музею были переданы три книги Александровского дворца частными лицами из ФРГ — из г. Гамбурга и из г. Франкенталь [37]. 

Особенного внимания заслуживает книга, присланная из Франкенталя. Это томик стихов Готфрида Шваба «Затмения и сияния» («Wolkenschatten und Hohenglanz» (Augsburg, 1904) с литографиями, выполненными дармштадским художником Хоманом. Автограф на форзаце свидетельствует о том, что книга преподнесена Александре Федоровне ко дню рождения: «For Darling Aliky with best wishes for her birthday June 6-th 1905 from herloving Irene — Harry» («Дорогой Алисе с наилучшими пожеланиями в день ее рождения 6 июня 1905 от любящих ее Ирены и Гарри). Ирена — родная сестра Александры Федоровны, Гарри — супруг Ирены, принц Генрих Прусский. Во время войны книга была вывезена в Германию. Посылая ее родственникам, немецкий офицер оставил на авантитуле свой автограф: «На память из Пушкина. 7.11.41.» Но в 1992 г. бывший военный, страдая угрызениями совести, передал томик стихов представителям Екатерининского дворца, которые в то время устраивали в его городе выставку. Он вырезал свою подпись под текстом на авантитуле, «чтобы не называть ничьих имен» и вложил в книгу письмо с извинениями и 100 марок в качестве «возмещения ущерба», нанесенного то ли книге, то ли музею.

В 1994 г. профессор В. Айхведе из Исследовательского Центра по изучению Восточной Европы при Бременском университете передал в ГМЗ «Царское Село» 10 книг из числа вывезенных с территории Псковской и Ленинградской областей в период немецкой оккупации 1942 г. Однако факт царскосельского их происхождения не подтвердился. Пять из этих книг были идентифицированы как принадлежавшие ранее Псковскому историческому музею и переданы туда по решению ФЗК ГМЗ «Царское Село» и представителя Гос. комиссии по реституции В.Н. Зайцева.

Процесс возвращения перемещенных предметов еще более активизировался к юбилеям Победы — в 2010 и 2015 гг. благодаря пожертвованиям книжный фонд нашего музея пополнился на 18 мемориальных предметов. За последние пять лет вернулись домой еще 24 царскосельских книги.

На сегодняшний день в фонде редкой книги ГМЗ «Царское Село» зарегистрировано 7 148 мемориальных предметов из императорских библиотек; 6 574 из них в годы Второй мировой войны побывали в Германии.