И. Г. Степаненко (1951-2018),
старший научный сотрудник

Императрица Екатерина II отдавала предпочтение классицистическому вкусу в архитектуре. Вынужденно сохранив почти в неприкосновенности барочный фасад Царскосельского дворца в совокупности с регулярными парками, она оформила фасад нового южного флигеля, выходящий на созданный ею пейзажный сад, в классическом стиле, построила проникнутые духом античности Холодные бани и Камеронову галерею. К концу жизни Екатерина Великая приступила к строительству дворца для внука Александра, которого готовила себе в преемники. Дворец должен был стать местом пребывания будущего императора. Намерениям императрицы идеально соответствовала строгая и величавая архитектура Дж. Кваренги, воспитанного на наследии А. Палладио.

Предтечей Александровского дворца, ставшего апофеозом русского палладианства, может быть назван павильон «Концертный зал» Кваренги в Екатерининском парке — также совершенный образец палладианской архитектуры.

Не только Кваренги, но и другие архитекторы Царского Села были палладианцами, в том числе И. Неелов, строивший Александровский дворец по проекту Кваренги. Однако первым палладианский мотив в царскосельской резиденции ввел отнюдь не палладианец, а сформировавшийся как архитектор в середине XVIII в. В. И. Неелов-старший. Выполняя указания Екатерины, приступившей к созданию невиданноrо ранее «английского сада», он старается освоить новый архитектурный язык, зачастую будучи вынужденным копировать образцы, которые подбирала сама августейшая заказчица.

Одним из главных образцов для сада Екатерины послужил парк Стоу в Англии (иногда пейзажную часть Екатерининскоrо парка называют «русским Стоу»). В числе первых нееловских проектов для новоrо сада был повторявший мост в Стоу чертеж палладианского моста, мраморные детали которого уже в 1770 г. (т. е. до поездки В. Неелова в Англию) начали изготавливать в Екатеринбурге. Известно, что хозяин этого поместья лорд Темпл подарил путеводитель по Стоу возлюбленному Екатерины.

По воле случая фрагмент одного из проектов А. Палладио стал излюбленным парковым мотивом либерально настроенных английских джентри. Выбрал его одаренный архитектор-любитель, виг по политической ориентации, лорд Пемброк, который вместе с лордом Берлингтоном сыграл основную роль в возрождении палладианства в Англии (Г. Уолпол ставил Пемброка как архитектора даже выше, чем Берлингтона и Кента). В 1737 г. он построил в своем имении Вилтон мост, который спроектировал совместно с Моррисом, вдохновившись проектом Палладио для Риальто в Венеции. Из проекта была взята идея интерьера с открытым портиком, при этом использовалась меньшая, пятипролетная часть главного фасада, а коринфский ордер декоративного оформления превратился в ионический. Исследователи отмечают, что предметом вдохновения этих английских палладианцев был скорее даже не сам проект Палладио, а чертеж (рисунок с него, «более живой и менее диктаторский») В. Скамоции, находившийся в коллекции лорда Берлингтона. Интересно отметить, что англичан привлек отраженный в проекте мотив, но не заинтересовал настоящий и единственный крытый деревянный мост с лоджией на дорических колоннах. В Вилтоне это сооружение стало средоточием многих пейзажных картин. Оно использовалось не только как пешеходный мост, но и как открытый летний павильон. 

Символом «просветительского» сада сделал палладианские мосты другой виг — хозяин Стоу лорд Кобем, который был одержим строительством парковых павильонов-храмов, каждого с аллегорическим подтекстом или политическим значением. Благодаря деятельности лорда Кобема, а затем его преемника Р. Гренвилла (лорда Темпла), парк Стоу стал самым знаменитым и посещаемым в Англии. Известие о новаторском мосте в Вилтоне должно было достигнуть ушей хозяина Стоу достаточно быстро. Архитектор Д. Гиббс был, вероятнее всего, тем, кто спроектировал близкое повторение создания лорда Пемброка. Построенный в 1739 г., мост поначалу имел только одну колоннаду на западной стороне. На другой была глухая стена с рельефом, изображавшим Британию с четырьмя частями света, приносящими ей свою дань, т. е. подтекст постройки был явно имперский, в то время как само сооружение совмещало функции транспортного моста и летнего павильона. Повторением этой постройки стал спроектированный Т. Питтом мост в Прайор-парке (1755). Сторонники вигов один за другим возводили у себя палладианские мосты, которые чаще всего строились из дерева и потому не сохранились. 

Мотив колоннады нееловского палладианского моста и его входных порталов в виде триумфальных арок подхватили, многократно приумножив, архитекторы Ч. Камерон и А. Ринальди. Постройкой Концертного зала и Кухни-руины Кваренги как бы утвердил преимущественно классицистический, антикизирующий характер любимого детища Екатерины, которая всем, что было создано в ее предельно «идеологизированном» саду, утверждала идею победы России над Турцией, античности над варварством, проводила мысль о «третьем Риме». Эта тема была продолжена и постройкой дворца для будущего российского императора.

В отличие от павильонных (templar) палладианских мостов, простые каменные мосты, ставшие также одной из особенностей английского парка, были точной копией рисунков А. Палладио. В царскосельских садах традицию строительства каменных мостов, заложенную И. К. Герардом и В. И. и И. В. Нееловыми, поддержал Ч. Камерон. Его каменные арочные мосты на Крестовом канале украшены в «китайском» стиле. Китайщина в садах этого времени присутствовала как обдуманно введенная в век классической симметрии асимметрия.

Синтезом китайского «дома на воде» и палладианского моста стали bridge-houses — арочные мостики, деревянные и каменные, увенчанные павильончиками в «китайской манере». Характерные образцы сохранились в Царском Селе. На Крестовом канале перед будущей Китайской деревней была намечена постройка «дома на воде», которая осуществилась на углу канала в виде Крестового мостика, сооруженного отцом и сыном Нееловыми. Подобно этому мосту беседкой был увенчан и Большой Каприз — грандиозная постройка, служившая въездом в царскосельские сады и также явившаяся воплощением идеи bridge-house.

На месте же «дома на воде» архитектор Ч. Камерон построил в 1780-х гг. два деревянных, расписанных и позолоченных мостика, с надстройками в палладианском духе, но с «китайским» декоративным оформлением. Эти замысловатые, ярко расцвеченные мостики были переведены в металл К. Шпекле.

Для садов Екатерины II характерна постоянно звучащая палладианская нота, и именно палладианские мотивы в наибольшей степени обусловили внутреннее единство царскосельских парков, позволили гармонично сосуществовать сооружениям в стиле классицизма и постройкам шинуазри.